Лунный свет завораживает. Человек, которого вы увидите в лунном сиянии, будут способен очаровать вас одним лишь взглядом. Одним касанием.
Пшеничные волосы Виолетты отливали расплавленным золотом, белая кожа феерично сияла, словно она была не человеком, а мраморной фигуркой балерины, исполняющий свой танец в окровавленных пуантах.
На деле же всё было совсем не так, и остатками разума Реджина понимала, что все эти образы – лишь плоды воспалённого воображения, удушающая неявь, которую она лишь принимает за реальность.
- Будет лучше, если ты уйдёшь, - тихо, сквозь зубы, почти прошипела девушка, сжимая кулаки так, что острые ногти вновь впивались в кожу, причиняя боль.
Здесь не было зеркал, но был голос, была бездна, была она сама и её мысли, матерелизующиеся прежде, чем она сама сможет их понять.
А она хотела так много…
Ей хотелось схватить её острые плечи, прижать к ледяной стене, расстёгивая пуговки целомудренной хлопковой блузки, коснуться губами губ, проникнуть языком внутрь, целуя, до упоения, до безумия…
Но нельзя. Она потеряет последние крупицы разума, если сделает это.
Почему здесь нет Дэмиана? Он единственный, кто может меня спасти. Кто своей аморальностью затмевает мою, делая меня всего лишь маленькой девочкой, нуждающейся в ласке и заботе.
На этот раз он не придёт, детка. Ну же… сделай то, что ты хочешь. Сделай это, и ты почувствуешь, что такое настоящая власть, а не жалкое её подобие. Красота дарует многое, но ещё большее дарует величие, власть над людьми, способность потакать разуму, не потакая телу. Ты не ешь до истощения, не пьёшь до обезвоживания, не спишь до потери сознания, ты почти подчинила себя себе, но всё ещё не научилась исполнять свои желания. Ну же… Сделай это!
Лишь усилием воли, отработанной за последние месяцы почти до совершенства, Реджина удержалась от того, чтобы схватиться за голову и закричать от вновь накатившей волны боли, мелодично расплывающей по телу.
- Я сказала тебе уйти, - кристаллики льда в голосе зазвенели, норовя разбиться на сотни осколков. Руки ещё сильнее сжались в кулаки. Контролировать себя стало всё тяжелее.
Вот они на уроке зельеварения. В классе удушающее жарко, и Реджина снимает мантию, оставаясь в тонком шёлковом платье чёрного цвета с изящными отсроченными кружевом рукавами. Она чувствует, как капелька пота стекает по позвонку и тут же замечает такую же над губой сидящей рядом девушки, испытывая мгновенное, почти неумолимое желание слизать её языком, избавляясь этим жестом от наваждения.
Чёрный холод карих глаз и сверкающая теплота голубых.
Она вновь чувствует это желание, подсекаемое собственными мыслями, порочными до омерзения, и голосом в голове, болезненным, но манящим.
Джина…ты понимаешь, что я – это ты, а ты – это я, никакого извне. Мы хотим лишь одного. И я просто пытаюсь тебе помочь…стать тем, кем ты должна быть – совершенным словно выточенным из небесного кобальта созданием с чёрными, цвета ночи, глазами. Я чувствую тебя. И я знаю, что ты устала от боли. Так что просто сделай это…
Голос обманчиво-мягок, но именно это сбивает Реджину с толку, выводит из равновесия, она резко отрывается от парапета и подходит к стоящей напротив девушке, исполняя наконец-таки свои желания, грубо прижимая её к стене, больно вдавливая в камни.
- Я же просила тебя уйти… - с болью говорит девушка и целует Виолетту в губы, проникая языком в самое её естество, в душу, увлекая за собой, на дно…
